Геннадий Хазанов: «Эстрада закончилась с окончанием жизни Советского Союза»
О ТОМ, ПОЧЕМУ ПЕРВЫМ СПЕКТАКЛЕМ ТЕАТРА ЭСТРАДЫ ПОСЛЕ РЕМОНТА СТАЛ МЮЗИКЛ «МУЖДУ ДВУХ МИРОВ»
— Вы знаете, предложений было достаточно, но нам показалось, что открывать двери нашего театра надо бы музыкальным спектаклем. Всё-таки Театр Эстрады. Несмотря на некоторую условность этого словосочетания, иногда меня, что называется, поддевали ироническим вопросом: «Так что у вас — театр или концертный зал?» Мы находимся где-то между. Спектакль «Между двух миров» очень близок к ответу на этот вопрос. Всё остальное — это уже на суд зрителей.
Композитор спектакля человек в музыкальном мире очень известный, с огромным бэкграундом, — Александр Журбин. Легендарная фамилия на нашей музыкальной сцене. Я думаю, это и было самым главным основанием. А вообще Театр Эстрады — открытая площадка. У нас нет своей труппы. И это сделано абсолютно осмысленно. Никаких обязательств перед теми несколькими десятками артистов, которые работают в театре, у администрации тоже нет.
ОБ ЭСТРАДЕ КАК О ПОНЯТИИ
— Эстрада как понятие, а не совокупность жанров, закончилась с окончанием жизни Советского Союза. Такого отдельного жанра, как эстрада, в мире нет и не было нигде, кроме как в СССР. Там они называют ее «шоу-бизнес».
Как ни парадоксально, до сих пор существует такая организация, как Москонцерт. Я пришел туда на работу 50 лет назад. Мне могут сказать, что она умерла. Кто это умер? Там, значит, покойники работают? Нет, живые люди. Значит, наверное, я желаемое выдаю за действительное. Вокал, танец и инструментал были, есть и всегда будут. Но такого понятия — эстрада — уже не будет никогда.
О СОХРАНЕНИИ ПРОШЛОГО В ТЕАТРЕ
— Мне не хочется, чтобы театр превращался в музей или в концертное кладбище. Это живой, пульсирующий организм. Он должен жить сегодняшними проблемами. И спектакль «Между двух миров» — это предложение сегодняшних художников сегодняшним зрителям. А что это, память прошлого или бросок в будущее? Я не знаю. Я вообще не очень люблю заниматься энциклопедическими формулировками. Сделали — покажите. Надеюсь, что труд, который был положен создателями спектакля, увенчается успехом и зрители не будут считать, что время, силы и всё остальное были потрачены напрасно. Премьера — 25 и 26 октября.
О СОХРАНЕНИИ АТМОСФЕРЫ И ОБЛИКА ТЕАТРА ЭСТРАДЫ
— Это не моя заслуга, а тех, кто реализовывал реконструкцию, кто с любовью, с уважением и с осторожностью отнесся к тому, что им оставило наше вчера. Я очень за это всем благодарен. Вообще во многом я считаю свою задачу решенной. Театр оснащен, с точки зрения технических требований, по самым высоким меркам. Я не большой специалист, но звук, свет и всё, что необходимо, сделали с помощью тех, кто это финансировал и благословлял. Кроме радикальных архитектурных изменений, которые невозможно сделать в силу особенности этого здания.
О ПЕРСПЕКТИВАХ ДАТЬ СОБСТВЕННЫЙ КОНЦЕРТ
— Понимаете, какая штука. Поскольку мне никто ничего не запрещает, как только у меня появится желание, оно, естественно, по возможности будет реализовано. Хотя я уже забыл, когда в последний раз у меня было сольное выступление. Но оно будет. Буквально через несколько недель здесь, в Театре Эстрады. Может быть, это будет единичный случай. Посмотрим, как это будет встречено теми, кто придет. Тут у меня никаких предощущении нет.
О ВОЗМОЖНОЙ УТРАТЕ МАСТЕРСТВА
— Мастерство утратил? Я думаю, не об этом идет разговор. Понимаете, если сегодня вынести плащ болонья, вызовет он интерес или нет? Может быть, он утратил качество материала? Нет, всё с качеством в порядке. Но дело в том, что сегодня этот материал, который я предлагаю покупателю, его не интересует. Вот для того чтобы не почувствовать себя плащом болонья, я попробую 12 ноября на концерте это сделать.
ОБ УРОВНЕ ЗРИТЕЛЕЙ
— Всё определяется системой координат и уровнем культуры массового зрителя. Как среднестатистической единицы. Не будет хамством и бестактностью сказать, что современный уровень по отношению к тому времени, когда я был молодым артистом эстрады, снизился.
О ТОМ, МОЖНО ЛИ СМЕЯТЬСЯ НАД ФИЗИЧЕСКИМИ НЕДОСТАТКАМИ
— Я думаю, что нет. Просто это надо понять. Когда я был молодой, тоже не очень понимал, что неприлично смеяться над теми, кто хромает или заикается. Это неправильно. Но чтобы понять, что этично, а что неэтично, надо было прожить жизнь.
О СВОИХ УЧИТЕЛЯХ
— У меня было много учителей в жизни. Надо только хотеть учиться. Я счастливый человек, мне повезло. Я соприкасался, как теперь выясняется, с великой культурой. Я благодарен своим учителям. И хотел бы сегодня сказать, что всё пройдет и востребованность русской культуры обязательно вернется.
О ГЕННАДИИ ГЛАДКОВЕ
— Гена Гладков — это человек из моей прошлой жизни. У нас были очень хорошие отношения. Можно говорить общие слова, но я просто расскажу один случай. Об этом почти никто не знает. Гладков и Энтин работали с великим Аркадием Райкиным над созданием фильма «Люди и манекены». Мне позвонил Гена и сказал, что нужна моя помощь. Во вступительной песне наш великий артист Райкин никак не мог проскочить один ритмический барьер. И вот Гладков спросил, не могу ли я это сделать? Я приехал на запись. Быстро это сделал, и потом Райкин, когда смотрел материал, обратился к Гене: «Что вы меня мучили? Смотрите, как я хорошо сделал!» Так осталось и по сей день. В этой вступительной песне к фильму «Люди и манекены» есть одна строчка, которую делал ваш покорный слуга. Я заслужил похвалу Геннадия Гладкова, которого считаю одним из самых крупных музыкантов и композиторов нашего времени.
(Зоя Игумнова, «Известия», 18.10.23)
